"Воспоминание ценою в жизнь".

Очередная старая балконная история. Конец я потерла, ибо там было очень много от пятнадцатилетней девочки.
***
"Воспоминание ценою в жизнь".
Теплый майский вечер. Мягкий ветер в лицо, отголоски музыки через двор, бледная и какая-то боязливая луна. Обычный московский пейзаж, если вы живете не в центре города, а ближе к окраине.
Ты стоишь на балконе с чашкой чая и смотришь, как загораются один за другим прямоугольники окон дома напротив. Затем невольно переводишь взгляд ниже. Пятый этаж, второе окно справа, прилегающий к нему балкончик. Сейчас он пуст, но через полчаса или немногим больше сюда выйдет его постоянный обитатель. Он зажжет сигарету, постоит так немного, меланхолично стряхивая пепел на улицу, докурит, потянется за новой, и, только покончив с третьей, осторожно прикроет балконную дверь с той стороны, отрезая стеклянный мостик.
И в то время, как он будет спокойно осматривать домики на детской площадке внизу или же виднеющийся бок старой пожарки, ты будешь думать о том, что же ежедневно выгоняет его на четверть часа туда, на малометражную площадку между небом и землей.
Тебе нравится предполагать различные варианты, дорабатывать наиболее вероятные версии. Ты всегда любила аналитические рассуждения, и теперь ты любишь находить им конкретное применение.
Наверное, у него все же такая работа, когда перерыв себе позволить можно только вот так: вне пределов улицы и дома, за несколькими сигаретами, в короткий промежуток времени, который потом можно просто не посчитать.
Или причина в другом - привычка, стремление сохранить себя хоть в чем-то, если с собственной жизнью и потоком событий, в который ты вовлечен, ничего сделать не можешь. Бывает, хотя тебе почему-то такое кажется маловероятным. С собой подобный вариант предположить проще, потому что это наблюдение - действительно старая и ничем не обоснованная привычка. Разве что природным любопытством.
А, может, ему просто одиноко. Хотя ты точно знаешь, что дома он живет не один. Когда закрывается балконная дверь, его силуэт появляется в соседнем окне. Иногда край занавески цепляется за стоящий на подоконнике цветок, открывая обзор, и тебе виден освещенный угол комнаты, часть пианино и каштановые волосы девочки, забавными кудряшками рассыпающиеся по плечам. Девочка играет: её пальцы в особом ритме перебегают с клавиши на клавишу, это напоминает танец, который ты никогда раньше не видела, который, в обрамлении странных серебряных бликов, попадающих на стекло, завораживает.
Он всегда стоит спиной к окну, и, наверное, тоже следит за ней, слышит музыку, мягко улыбается. Ты не знаешь наверняка, но может созерцание маленького волшебства - это ещё одна привычка, которая доставляет ему радость и умиротворение. Скорее всего, так и есть.
А потом он закрывает пианино и поворачивается к девочке, очевидно напоминая, что ей давно пора спать. Музыка наверняка обрывается где-то посередине, тебе становится холодно, хотя ещё довольно рано. Тем не менее ты закрываешь окно (рама противно скрипит), выходишь с балкона и гасишь свет на кухне, почему-то притворяя дверь.
***
Твои наблюдения продолжаются уже больше месяца. За это время мало что изменилось, разве что отец девочки стал выкуривать не по три, а по пять сигарет, ну и задерживаться на балконе дольше. Поскольку единственным объяснением этому были возникшие у него проблемы, о которых всё равно нельзя было узнать, ты сочла, что не изменилось ровным счетом ничего.
***
А потом, в середине июня, вы просто сталкиваетесь в магазине.
Оказывается, что он далеко не молод, и те приблизительные подсчеты, которые ещё вчера казались приемлемыми, далеки от реальности.
Оказывается, что серебряные блики на оконном стекле, природу которых ты никак не могла понять, - от металлической инвалидной коляски.
Оказывается, что девочке, сидящей в ней, всего шесть лет, а её улыбка не застенчивая, скорее понимающая, словно ей уже давно за тридцать.
Ты пулей вылетаешь из магазина, сунув сдачу куда-то в карман джинсов, приходишь домой, сразу же занавешиваешь балкон, закрываешь стеклянную дверь, садишься на стул. И только потом долгим взглядом уставляешься на стену. Обои на ней стали отклеиваться ещё день назад.
***
Ты сидишь в кафе и вяло ковыряешься в салате, когда замечаешь, что на тебя смотрят, причем уже некоторое время. Не оглядываясь, отхлебываешь остывший кофе и тянешься за пирожным... прислушиваясь? Да нет, конечно. Хотя кажется, что ты и вправду можешь слышать сбивчивые чужие мысли: "А она ничего. Хотя странная какая-то, вечно с этими листками и тетрадками. Ну, точно, с очередной книгой сидит, только названия не видно. Студентка?..."
И ты точно знаешь, что произойдет, если немедленно не уйти отсюда. Пусть это и заблуждение, лучше оно, чем ещё одно повторение. Ты мягко останавливаешь проходящую мимо официантку и вежливо просишь счет. Наверное, в твоем взгляде читается слишком многое, потому что она коротко кивает и приносит расчет через пять минут.
Выходя из кафе, ты суешь руки в карманы ветровки, как будто становясь меньше. Перед глазами всплывает образ девочки, сидящей в коляске и неумело заплетающей косичку: взгляд слишком взрослый, улыбка проста.
Теперь ты знаешь, чего боишься больше всего: что кто-то со временем придумает тебя.

БЕЗ НЕГО УМИРАЮ(С.Н.)

Опять на двоих одна кровать,
Но жаль уже с другим,
Ты дал сердцу понять,
Что мне не быть никогда с ним.
А я все так же каблучками стучу
И черным крашу глаза,
Увы, давно я принца не ищу...
/Чтоб тушь не размазала слеза.../
Ты же знаешь, я о нем мечтаю,
О том, с кем была одна ночь...
Я лишь от взгляда его умираю
И от губ его...тело в дрожь.
Ты извени, что я с тобой так грубо,
Я знаю, ты хороший...оценит другая...
Да, можешь говорить, что я сука,
Я с тобой...о нем мечтая.
Я задыхалась в его объятьях,
Я тонула, вся в нем растворялась.
Эта ночь...остались лишь воспоминанья,
Видимо, ему я покланялась.
Ты даришь цветы. А он одни слова.
С тобой я помню все. А с ним - себя забываю.
В тебе я вся тону. А с ним я одна.
Прости, без него я умираю.