Звучит, как безнадежный социальный эксперимент: взять все дома в деревне и стащить их вместе под одну крышу. Находясь под ней, исключите идею частной собственности и поделите вещи поровну, вплоть до последней сигареты. Наконец, добавьте такое условие, что под одной этой длинной крышей каждая семья должна жить, спать и есть вместе в одной комнате размером примерно с микроавтобус. Для большинства, такой эксперимент выглядит даже хуже, чем безнадежно, и звучит, как утопия.
Но вдоль берегов бесконечных, извивающихся рек, которые прорываются сквозь изобилующие ручьями дождевые леса Борнео (Саравак), племенные люди живут таким образом - по собственному желанию - тысячи лет. Криминал - практически неслыханное дело для этих мест, также как и развод, плохое обращение с детьми, и большинство других неотъемлемых социальных бед остального мира. Эти поселения называют общими длинными домами (longhouses).
Культурная традиция диктует чтобы каждый, кто их посещает, встречал радушный прием и оставался в гостях так долго, как пожелает. Для многих, визит в лонгхаус предлагает не только крышу над головой в диких условиях фантастических дождевых лесах Борнео, но и беглый взгляд на образ жизни, который во многих случаях является моделью жизни коммунны. Немногие гости покидают лонгхаус, не впечатлившись тем, как размеренно и спокойно живут его постоянные обитатели, как примерно ведут себя его дети, как щедро его гостеприимство.
Типичный общий дом лонгхаус выглядит точно так же, как звучит его название: это длинная, одноэтажная постройка, покрытая одной крышей, обычно сплетенной из листьев вездесущей саговой пальмы. Он может растянуться далеко, как городской квартал, и иметь 500 человек жителей, или может содержать маленькое сообщество в несколько дюжин. Семьи живут в больших комнатах, удаленных от главного холла, - такой вид своеобразного общественного центра, который тянется на всю длину здания.
В течение дня, когда многие жители находятся вне дома, работая в поле или в лесу, главный холл - почти пустое, сонное убежище прохлады. Если вы встанете на одном конце и посмотрите сквозь весь холл до его противоположной стены, скорее всего, увидите детей, тихо играющих на замысловато сплетенных ковриках. За ними всегда приглядывает кто-нибудь из пожилых членов коммуны. В обстановке, где уважение личного пространства каждого важно для здоровой атмосферы, даже семейные собаки, кажется, почитают маленькую территорию друг друга. Они расшаркиваются непосредственно перед каждым домочадцем, уважая его невидимые границы.
Вечером, сразу после ужина, главный холл оживает. Семьи выходят, чтобы пообщаться и гости собираются перед комнатой старейшины племени. Комната главного члена коммуны почти всегда в центре здания, и часто выделяется амулетом из черепа древнего человека - напоминание о днях, когда племена в Борнео практиковали снятие скальпов. Практика быстро исчезла вслед за приходом колониального режима и Белых Раджей Саравака, которые активно выступали против неё.
«Сегодня единственные, кто продолжают практику снятия скальпов - это кадровые агентства (охота за головами -профессиональный термин хэдхантинг)» - шутит Цибу Нуаганг, гид по общим длинным домам на реке Леманак. Как многие гиды на реке, он родился в лонгхаусе, затем покинул его для получения образования и возможности наняться на работу в Кучинге, столице Саравака.
Помощь туземного гида, который знает язык и социальные нюансы племени ибан, особо ценна, если хочешь изучить и понять жизнь в лонгхаусе. Много западных людей, например, бывают обескуражены тем, что совершенно незнакомые люди оказывают им гостеприимство бесплатно (вне рамок этикета, однако большинство людей приносят маленькие подарки, вроде конфет для детей).
« Племя ибан любит посетителей», объясняет Нуаганг. «Это значит, что их дом востребован и пользуется популярностью. Если никто не приходит, они будут обеспокоены этим».
Вечерами, когда в доме есть гости, жители племени устраивают представление с традиционными танцами и музыкой, угощают рисовым вином со специями (которое доноситься до твоей головы с поразительной быстротой) затем закрывают вечер, предлагая на продажу некоторые изделия ручной работы. Вы не обязаны ничего покупать, но товары, сделанные в лонгхаусе, почти всегда дешевле и качественнее, чем аналогичные вещи, которые вы увидите в городах.
Возможно лучшее, что вы можете унести из лонгхауса, это не маска или тканый коврик, но частичка возрожденной веры в человечество. Люди живут здесь коммунально, и, кажется, они переняли нечто близкое трактату марксистких идей. Развод, например, это простое дело. Когда он происходит (чего почти никогда не бывает), не существует длительных процедур, судебных разбирательств, битв за право опеки над детьми.
Неудовлетворенная браком сторона просто информирует старейшину, собирает самую необходимую часть своих пожитков - связка одежды, пара напольных ковров - затем уходит в другую комнату или возвращается в лонгхаус своей семьи. Дети остаются всегда с матерью.
Дети - это еще один замечательный аспект жизни в лонгхаусе. Вы наблюдаете их повсюду, - играющими в главном холле, плескающимися в реке, - но редко видите их дерущимися или плачущими.Они изумительно сдержанны, отличаются примерным поведением. Эти качества, как некоторые предполагают, происходят от жизни в крупном сообществе, включающим в себя большое количество взрослых, которые всегда находятся рядом.
« Вы можете представить, на что бы было похоже это место с десятью западными шалунами, бегающими здесь по кругу?», говорит австралийский посетитель Сью Бери наблюдая за группой детей, мирно играющих в главном холле лонгхауса Леманак «Это было бы сумасшествие.»
Перевод Татьяны Соколовой
оригинал публикации
Комментариев нет:
Отправить комментарий